Только чемпионат КХЛ определит, кто из
новобранцев минского "Динамо" будет удостоен символического титула лучшего
новичка "бело-голубых". Но фаворит в номинации "самое громкое приобретение" уже
налицо - 38-летний российский защитник Игорь Уланов.
За его плечами полтора десятка сезонов в НХЛ и
титул одного из самых жестких защитников лиги (а среди постсоветского десанта,
пожалуй, самого жесткого). И вот "гражданин мира" (у Уланова уже десять лет два
паспорта - российский и канадский), два последних сезона проведший в ярославском
"Локомотиве", приехал в Беларусь. С тем, чтобы помочь минчанам достойно
стартовать в затеянном россиянами глобальном хоккейном проекте. Он без малого
полжизни провел в Северной Америке, и это наложило отпечаток. Опыт, мудрость,
канадская семья, то и дело проскакивающий акцент, особенно в произношении имен
собственных. А еще - то ли умение общаться с журналистами, то ли
коммуникабельность в принципе.
- С точки зрения пиара так и тянет
анонсировать переход Уланова в "Динамо" примерно так:
"К нам приехал самый грозный тафгай за всю историю выступления игроков из
стран бывшего Союза в НХЛ!" Что скажешь?
- Ну что поделать, закрепилось за мной такое клише. Корни стереотипа понятны: я
же уехал за океан в самом начале 90-х, когда наши игроки только начали
завоевывать Америку. Иностранцу, тем более русскому, рассчитывать на чью-то
защиту тогда особенно не приходилось, нужно было утверждаться самостоятельно, в
том числе и с помощью кулаков.
- Процесс был долгим?
- В "Виннипеге" я провел четыре сезона, и примерно после двух первых стало
спокойнее - какой-никакой авторитет завоевал. Соперники начали понимать, что в
обиду себя не дам, и даже если против меня выйдет спецгромила и я уступлю, он
свою порцию тоже отхватит.
- Первый бой запоминается, как первая игра?
- Вспомню легко: сцепился с Шейном Корсоном из "Эдмонтона" у нашей скамейки. Уже
не помню повода, но точно помню исход: обошлись малой кровью, лайнсмены разняли,
не дав определить победителя.
- Новость о твоем переходе в “Динамо” сопровождалось примерно такими
комментариями российских коллег: “Уланов? Так он же вроде завязал?”
- Даже не собирался. Просто минувший сезон в “Локомотиве” по определенным
причинам получился неполным.
- Не могу о них не спросить.
- Ох… Ну, чтобы сделать длинную историю короткой, скажу так: не сошлись
характерами с тренером. Считаю, что нельзя так поступать с игроками, как он себе
позволял, вот и показал характер. Прочие подробности хотел бы опустить.
- Нечто подобное, помнится, было у тебя во “Флориде” с Майком Кинэном.
- Было дело, тоже на каком-то этапе не нашел с коучем общего языка, хотя в
деталях история там развивалась несколько иначе. Просто Майк - своеобразный
наставник. Чуть дашь слабину - он тебя съест. Но посягать на свою честь я не
позволял и не позволяю.
- На упомянутых примерах может сложиться впечатление, что Уланов - сплошная
головная боль для тренеров. Или есть примеры обратного?
- Конечно, есть, и много больше. В “Виннипеге”, “Вашингтоне”, в том же
“Эдмонтоне” с Мактавишем проблем не возникало. А случаи с Хейккилей и Кинэном -
скорее неизбежные исключения. Со всеми сладко жить не будешь.
- В карьере прослеживаются два периода, когда ты часто менял команды: в
середине 90-х прошлого века и в начале этого. Стал “летуном”?
- Могу только процитировать слова генерального менеджера “Ренджерс” Глена Сатера,
который в мою бытность игроком нью-йоркского клуба ответил однажды на
аналогичный вопрос. Его НХЛовская карьера была покороче моей, но он в свое время
тоже поменял много дружин. Когда его спросили почему, он ответил: “Ну что
поделать, если меня все хотели”. А если серьезно, то в моем случае просто так
складывались обстоятельства. В “Джетс” провел четыре сезона, и меня
действительно очень захотел заполучить “Вашингтон”. Настолько, что обменяли в “дэд-лайн”,
когда еще не вылечил перелом ноги. Оправился, провел три матча за “Кэпиталз”,
настало время обсудить условия контракта. Не сошлись - отправился в “Чикаго”,
потом в “Тампу”… Обстоятельства всегда были разными.
- С Гарднером, судя по всему, сложились теплые отношения. Он говорил, что с
группой ярославских игроков, и тобой в их числе, продолжал переписываться через
интернет и после отставки с поста тренера “Локомотива”.
- Переписываться - только не со мной, я с компьютером на “вы” и шепотом. Мы же с
Полом периодически созванивались и действительно с удовольствием общались. Как,
уверен, и многие мои партнеры, работавшие под его началом в “Локо”.
Пол - человек с большой буквы, позитивно настроенный, не лишенный чувства юмора,
умеющий расположить. Бывает, когда команда играет “за тренера”, просто из
уважения к нему. И Гарднер - типичный представитель такого коуча.
И то, что он сейчас возглавляет минское “Динамо”, стало немаловажным фактором
моего решения влиться в ряды “бело-голубых”.
- Были другие?
- Если намек на деньги, то это не главное, о чем я прямо заявил при переговорах.
Просто интересно использовать свой опыт в новой команде, что-то передать
молодежи и с этой суммой попытаться достичь с “Динамо” каких-то высот.
- Каково работать под началом ассистентов Гарднера, которые, подозреваю,
хорошо знакомы?
- Отлично знакомы: с Цыплаковым - еще со времен молодежной сборной Союза,
которая взяла золото в Анкоридже в конце 80-х. Меня, правда, отцепили тогда от
состава в последнем отсеве. Позже пересекались с Володей и за океаном, выступая
друг против друга. С Микульчиком и вовсе несколько сезонов провели бок о бок в
“Виннипеге”. Недавно ко мне сестра приезжала, спрашивала: “С Олегом-то виделся?”
“Да, - говорю, - каждый день, он же у меня тренер”. Она: “Да ладно!…” Мир тесен.
Что же до работы под началом хороших знакомых - никаких проблем.
- После возвращения в Россию ореол Уланова-тафгая несколько потускнел. Или
это только кажется?
- Наверное, в этом есть доля истины. Во-первых, здесь другие правила. Мало кто
смотрит, чисто ты сыграл в тело или нет - свистят и удаляют. Во-вторых, меньше
системности в арбитраже: за одно и то же могут удалять одних и щадить других. Не
хочу ссориться с судьями, но им еще учиться и учиться.
Наконец, что самое неприятное, в России слишком много актеров. Которых чуть
толкни - сразу падают на лед и изображают агонию, выпрашивая удаление
“обидчика”. И часто добиваются своего. Такое и футбол не украшает, а в хоккее же
неприемлемо тем более. В НХЛ подобных имитаторов не уважали бы не то что
соперники, а даже партнеры.
В общем, поначалу я пытался работать на льду в привычной манере, но потом махнул
рукой.
- Тяжело сдерживать себя?
- Опять же, поначалу было сложнее, но со временем привыкаешь. И к необходимости
сократить контакты с соперником, и к четырем парам защитников. За океаном в
основном в три играют, и смена через две с половиной-три минуты - штука
непривычная.
- Все-таки нелегко, наверное, человеку, которого в свое время штрафовали за
удар Морроу клюшкой по голове.
- Ну так уж и по голове! Там совсем другая история была: после обычного
столкновения он упал, я на него. Получилось так, что клюшка оказалась у меня в
руках, Морроу, наверное, досталось. Потом комиссия посмотрела запись момента и
постановила, что я чуть ли не умышленно старался нанести сопернику травму,
оштрафовали, дали пару игр дисквалификации. Хотя все это глупости: да, я не
привык уступать, никого не боялся, всегда играл кость в кость, в тело. Но
провокатором никогда не был. Даже перчатки в преддверии драки никогда не
сбрасывал первым.
Да и вообще хоккейные драки - это же часто постановочные трюки, часть шоу.
Сколько раз с соперниками договаривались: “Ну что, когда сойдемся: во втором
периоде или в третьем?” И сходились, и дрались до победного, а после игры с
синяками и шишками вместе шли пить пиво.
Но, повторюсь, кулачные бои никогда не были самоцелью. Мое дело - защищать свой
сектор обороны и пятачок всеми силами и средствами.
- Но тебе часто доверяли и персональную опеку. Ягр, Линдрос, список можно
продолжить, ощущали “прелести” жесткости Уланова.
- И это правильно. Как, скажите, можно иначе остановить мастеров такого калибра,
кроме как жесткостью? Но - до разумных пределов. Во-первых, всем известно, что
за грубость в отношении лидеров команды через смену-другую с тобой поквитаются
их специально обученные партнеры, поэтому границу дозволенного лучше не
переступать. Во-вторых, я же все-таки хоккеист, а не участник боев без правил.
- Тем не менее именно ты - первый защитник из бывшего Союза, который
преодолел планку в тысячу штрафных минут в НХЛ.
- Ничего себе, какая статистика пошла, не знал даже. Ну, за пятнадцать-то
сезонов немудрено. Да и конкурентов у меня в этой номинации было не так много:
Каспарайтис, Юшкевич, Марков... Ну сейчас плеяда молодых появилась, вроде
Вишневского. И не все проповедуют такую силовую манеру, как я. Ваш Салей,
например, берет другим.
- Но тебя с Русланом роднит то, что вы оба были в шаге от Кубка Стэнли,
однако ваши клубы уступили в финале.
- Да, и это очень обидно: нелепый случай - и конец мечтам. В первом матче
Бержерон толкнул Лэдда на Ролосона, у которого в результате полетели связки. Мы
потеряли основного кипера, соперники вытащили матч, уступая три шайбы, и
оказались на коне. А тут еще на их площадке поддержка “Каролины” была
сумасшедшей: 20 тысяч человек, которые ни на минуту не присаживались от
стартового вбрасывания до финальной сирены.
- Получается, несмотря на солидный стаж, особых побед в карьере так и не
было: ни медалей, ни Кубков, ни прочих “трофи”.
- Увы, зато удовольствие от игры получал неизменно. И продолжаю это делать,
поэтому я здесь.
- Судя по всему, чувство ностальгии тебе мало знакомо: в России до переезда в
“Локомотив” ты не был аж 13 лет, в сборной засветился всего дважды: в 94-м на
чемпионате мира в Италии и двумя годами позже на Кубке мира.
- Что до ностальгии, то острее всего она ощущалась в первые годы пребывания за
океаном. Тогда в отпуск старался вырваться. Потом привык как-то, родители
приезжали в гости сами. Что же касается сборной, то приезжать в нее не
отказывался. Когда конкретно звали, приезжал. Потом все больше звонили,
говорили, что я в обойме, но все как-то затихало. С годами не стал
расстраиваться по этому поводу, ходил, что называется, ниже радара. Семья, дети
занимали все свободное время.
- Но даже во время локаута, когда в Россию потянулись многие НХЛовцы, ты не
последовал примеру.
- Опять же потому, что решил воспользоваться моментом и побыть с женой и
сыновьями. Знал, что в хоккей я могу играть еще долго, а их детство уже не
вернуть. И впоследствии ни минуты не пожалел о том решении.
- У тебя три сына и, слышал, все занимаются хоккеем.
- Да. И у всех, кстати, русские имена. Правда, русским языком, увы, не владеет
ни один, этот бой я проиграл. Старший Илья, ему 12 лет, среднему Кириллу 9. Оба
играют в своих возрастных группах на уровне ААА, то есть на лучшем, где самые
способные и одаренные. Младшему скоро пять, и пока он только примеряется к
конькам и клюшке. Но уже нравится, тянется. Тем более глядя на отца и братьев.
- В гости в Минск жена с детьми не собирается?
- Вряд ли, на это просто не будет времени. У сыновей школа, потом начнутся
тренировки. У меня со старшим спор: кто больше в сезоне наберет очков, того
проигравший угощает ужином. В прошлом году Илья победил. Хотя ему проще, он же
нападающий, а вот средний защитник.
- Получение канадского паспорта - дань удобству?
- Скорее логике. Это разумно, если учесть, что живу за океаном давно. Там семья,
и переезжать мы не собираемся.
Мне нравится Канада - спокойная уютная чистая страна, нравится Торонто, где у
нас дом. Но родину я не забываю, и от российского гражданства не отказывался.
- Любопытно мнение человека, который провел полтора десятка лет в НХЛ на
проект КХЛ, который призван стать альтернативой заокеанской лиге.
- Здорово, что кто-то взялся за реализацию такой идеи, но на вещи нужно смотреть
здраво: в одночасье составить НХЛ достойную ей конкуренцию невозможно. Эта лига
прошла слишком длинный путь становления, чтобы стать тем, чем она является. До
сих пор в сознании любого болельщика первая ассоциация с большим хоккеем - НХЛ.
Другое дело, что КХЛ проще: используя тот же североамериканский опыт, она может
двигаться значительно быстрее. И все равно это дело не одно года.
- А скольких: пяти, десяти?
- Сложно сказать, но не ста, точно.
- Твое мнение об истории с побегом Радулова из “Нэшвилла” в “Салават”?
- Не осуждаю. Даже скорее поддерживаю. Тем более что, во-первых, всех тонкостей
и нюансов истории мы не знаем, во-вторых, самому Радулову все равно, что мы тут
с тобой о его поступке думаю. В любом случае он знал, где хочет играть и будет
там играть.
- Нынче североамериканские журналисты то ли из вредности, то ли искренне
заявляют, что Яромир Ягр, перейдя из “Нью-Йорк Рейнджерс” в омский “Авангард”,
здорово подпортил себе окончание карьеры. Не считаешь, что переход из “Локо” в
минское “Динамо” - шаг того же порядка?
- Во-первых, я не соглашусь и с такой оценкой решения Ягра. Он же не домой в
Чехию вернулся доигрывать, а в сильную лигу, подписав хороший трехлетний
контракт. В город, где он после выступления во время локаута стал культовой
фигурой, обожаемой болельщиками. Так и я: приехал в “Динамо” не заканчивать
карьеру, а играть так, как умею и люблю.
Завязывать надо, когда ты приходишь в раздевалку и тебе тошно: не хочется
переодеваться, клюшку в руки берешь через “не могу”. Я от этого далек: в
раздевалку прихожу одним из первых, раньше многих молодых (с этим, кстати, нужно
что-то делать, попробуем на них повлиять) и нахожу себе занятие.
Клюшку там подмотать, кофе попить да просто посидеть с парнями, посмеяться. Это
же здорово, ведь команда - то место, где хоккеист проводит сорок процентов своей
жизни, вторая семья! И кайф от присутствия в ней до сих пор присутствует, хотя я
в этой атмосфере с семи лет. Равно как и способность принести команде пользу.
- И не боишься, что “Динамо”, которое вряд ли с ходу вырвется на ведущие
роли, будет прозябать в нижней части таблицы КХЛ и ты вместе с ним?
- Задумываться над этим до старта для хоккеиста - не дело. Да, начинать
сложно, в команде хватает молодежи, но история знала случаи, когда и такие
“темные лошадки” добивались серьезных успехов. И потом, даже если у команды
будут трудности по ходу сезона, отдельно взятым ее игрокам вовсе необязательно
прозябать. Можно вспомнить Луонго. Его “Флорида” ковырялась в хвосте таблицы, но
о парне все говорили, потому что вратарь тянул по полсотни бросков за матч. Вот
вам и пример: если игрок подходит к делу с душой, чувствует силы и чего-то
стоит, репутацию ему ничто не испортит.
Пресболл
|