Известный латвийский хоккеист, отметивший свой юбилей в минувший понедельник, вспомнил, как он играл в "Питтсбурге", как ему везло с тренерами, рассказал, каким ветром его занесло в такую не самую хоккейную страну, как Голландия. 

Если взглянуть на послужной список этого хоккеиста, то можно всерьез увлечься географией. Куда только не заносила его судьба, начиная с 1989 года. В начале своей профессиональной карьеры он успел провести два сезона в рижском "Динамо" и одни — в "Пардаугаве". Будучи задрафтованным "Сан-Хосе" в 1992-м, он безо всяких раздумий бросился в омут с головой, махнул за океан, где на протяжении шести лет пытался достучаться до НХЛ. И достучался, проведя 12 матчей в составе "пингвинов". Причем один из матчей — в плей-офф. Потом последовало возвращение в Европу, выступления в чемпионатах Германии, Швеции и России. На закате карьеры Игнатьев познакомился с хоккеем Австрии, Италии и Голландии.

Где бы он не играл, Игнатьев всегда по-хорошему расставался с клубами и продолжал бросать вызовы. Будь то московский "Спартак" и череповецкая "Северсталь" или более скромные "Больцано" или "Линц". Последний его клуб — голландский "Ден Хааг", своего рода экзотика. Хотя рассказывая о своем выступлении в Стране тюльпанов, опытный хоккеист предпочитает избегать штампы.

— Виктор, скажу честно, при упоминании вашей фамилии тут же вспоминаю "Питтсбург", "Спартак" и сборную Латвии. Не знаю почему, но именно так, такие ассоциации. Признайтесь, игра за океаном, в том числе и в НХЛ — это, наверное, самое лучшее время в карьере?

— Скорее — да. Это Америка, причем начиная с первых же сезонов. Молодой, задорный, планов — море. Главный — играть в НХЛ. Время было беззаботное, детей еще не было, все было гораздо проще. Да не только Америка. И в России было неплохо, и в Австрии. Везде были свои прелести.

— Что или кто помог прорваться в НХЛ? Говорят, зачастую все решает случай.

— Первая попытка мне не удалась, когда я пытался попасть в "Тампу". Но там мне даже шанса не дали проявить себя несмотря на то, что я был протеже Пита Маховлича. Помните такого легендарного хоккеиста, участника cуперсерии 1972 года? Но он слег с инфарктом в больницу... Мое появление в "Питтсбурге", наверное, тоже случайность. В тот год, а шел 1998-й, бюджет у клуба был довольно скромным. Потому они искали людей, которыми можно было заткнуть дыры в составе. Разумеется, недорогих. Вот и стали они выискивать их в низших лигах. Таких как я они нашли еще четырех. Тогда в IHL (канувшая в лету Интернациональная хоккейная лига, в то время — вторая по рангу) я был на виду. Меня и позвали — заиграю, не заиграю. Это одно. Второе — это тренер. Кевин Константин прекрасно знал меня. Он мне и объяснил доходчиво — как мне надо играть, чтобы закрепиться в НХЛ, что он ждет от меня.

— Как так вышло, что уже будучи игроком "Питтсбурга", вы переквалифицировались в нападающего?

— Было такое, причем в моем единственном матче в Кубке Стэнли с "НьюДжерси". Как сейчас помню, играл в третьем звене. Дело в том, что по ходу регулярного сезона "Питтсбург" проиграл "Нью-Джерси" все шесть матчей. Вот тренеры и решили полностью изменить не только тактику, но и поменять состав перед первым раундом. И вот в пятой, кажется, игре, меня ставят в нападение.

— С кем тогда играли плечом к плечу, помните?

— В первом звене играли Ягр, Ланг и Страка, во втором — Миллер, Титов и Морозов, я — в третьем. Барнэби, Грдина и еще кто-то играли в еще одном звене. Но вы не думайте, на льду в том матче я провел минут шесть, не больше.

— Только восемь латвийских хоккеистов могут похвастаться выступление в Кубке Стэнли. И вы — один из них. Почему вы все-таки решили возвратиться в Европу?

— Все просто — у меня был контракт на один сезон, и продлевать его не захотели. В НХЛ были варианты с двусторонними контрактами. Но нужно опять было ехать в тренировочные лагеря, все доказывать заново. А тут предложение из Германии подоспело — контракт на один сезон с "Нюрнбергом". Думал, сезон отыграю, и обратно. Обратно так и не получилось.

— За НХЛ наверняка следите. Ваш прогноз на Кубок Стэнли, кто победит?

— Да рано еще делать прогнозы. Игру "Вашингтона" приятно смотреть, не то что "Филадельфии". То же противостояние "Сан-Хосе" и "Колорадо" было не самым интересным. Зато хорошая пара получилась "Детройт" — "Финикс".

— В Америке связи остались?

— Конечно. И связи, и хорошие знакомые. Те ребята, с которыми я когда-то играл, до сих пор связаны с хоккеем.

— Самые известные примеры?

— Дейв Типпет, нынешний наставник "Финикса". Правда, тогда он с усами был, сейчас — нет.

— Что вспоминается из российского периода карьеры?

— После девятилетнего перерыва мне было все интересно в России. Первый сезон провел в Череповце, следующий начинал в Перми, потом последовал переход в московский "Спартак". Команды были хорошими, тренеры тоже.

— С тренерами вам везло?

— Везло. Знаете, игрокам часто не везет с наставниками, попадаются самодуры. Мне везло. И с Михалевым в "Северстали", и с Шепелевым в "Спартаке". И тренеры сильные, и люди — нормальные.

— Знаю, что в голландском "Ден Хааге" еще одним легионером был Александр Селиванов. Тот самый зять Фила Эспозито. В "Спартаке", случайно, вы не пересекались?

— Нет, он ведь уехал из "Спартака" в 1995-м. С ним мы пересекались в "Тампе". Вот и в Голландии встретились. Причем жили в одном доме — он на первом этаже, я — на втором.

— Голландский вариант для вас, кажется, идеален на исходе карьеры?

— Голландцы были очень настойчивы. Когда они позвонили мне в первый раз, я не стал даже разговаривать. Потом мне позвонили еще один раз, я сказал, что я не курю, "маффин" не ем, и грибы меня не интересуют. Но потом меня все же уговорили.

— Чем заманили, ведь вроде вы после "Больцано" собирались заканчивать карьеру?

— Предложили отличные условия. Финансовые в том числе. А насчет окончания карьеры... Знаете, поиграл я в Италии, сезон закончился. И не сказать, что мне там очень хотелось продолжать карьеру. Время шло, и — вау! Как так, я не играю! И опять захотелось. Когда-то все это закончится. Но пока есть желание и здоровье, пока ты востребован и получаешь от игры удовольствие, то почему бы и нет? Такой работы больше не будет. Как сказал Владимир Владимирович Юрзинов: "Закончить — это одна минута, а вот заново начать — никогда".

— Виктор, как вы можете охарактеризовать ваш роман со сборной Латвии, в составе которой вы выступали на пяти чемпионатах мира, в которой за 78 матчей вы забросили 12 шайб, сделали 15 передач, заработали 70 минут штрафа? Это я покопался в статистике.

— Пять чемпионатов я отыграл при Харалде Васильеве, Леониде Бересневе и Курте Линдстреме, три — пропустил. Да нормальные были отношения. Ну один раз не взяли. Курре не взял сказав, что я поздно приехал. Это 2004 год, Прага. Но Сандис Озолиньш не приехал, и я полетел. Перед мировым первенством в Финляндии я ребра сломал, перед Ригой колено вынесли, потом плечо. Ну а потом уже хватит.

— Что скажете о своих сильных качествах, как защитника?

— Отвечу штампом — пусть специалисты оценивают мои сильные качества.

— Ну, допустим, мощный бросок, чего не хватает сегодня нашим защитникам. Вы же, наверное, можете как следует щелкнуть от синей лини?

— Наверное — могу. Да все могут.

— Все да не все. Наверное, и сейчас в основном таким образом вы забрасываете шайбы до сих пор?

— Да нет. Иногда я подкрадываюсь на пятак, иногда убегаю в отрыв. Вообще-то в прошедшем сезоне я не так много забивал.

— В Голландии с игровой практикой у вас проблем не было?

— Сначала — нет. Потом поменялся тренер — играть стал меньше. Более того, весь плей-офф я не играл в большинстве.

— Что это за кадр?

— Да канадец. В Голландии играет много канадцев. Особых ограничений нет. Каждая команда может иметь 10 легионеров. За каждого лишнего надо просто отчислять федерации определенную сумму. Там были чехи, финны. Уровень — так себе, потому как в голландском хоккее нет больших денег. Это наш президент вдруг "психанул". Решил он вдруг собрать команду — пригласил меня, Селиванова, канадца.

— Наверняка вас многие спрашивали — жалеете, что не удалось в последние годы поиграть в рижском "Динамо"? Хотя, как мне кажется, это все пустые разговоры.

— Будь я помоложе, с удовольствием использовал бы такую возможность. Это же идеальный вариант играть в родном городе и ездить на тренировки из своего дома. Лучшего ничего не бывает — играть в хорошей лиге и зарабатывать приличные деньги.

— Виктор, можете моментально назвать города, где вы играли в тот момент, когда у вас рождались дети?

— Элементарно. Первые две дочки у меня родились в США — в Канзасе и в Сакраменто. В Сакраменто в то лето мы с Сергеем Наумовым играли в хоккей на роликах. Третья родилась в Риге, когда я играл в "Спартаке". Моя семья жила в Риге тогда. Как сейчас помню — в третий раз стал отцом во время матча с "Крыльями Советов".

— С Сергеем Наумовым вас часто сравнивают, противопоставляя друг другу — у него в семье растут три сына, у вас — три дочери.

— Знаете, мне запомнилось такое выражение, что лучше с Калашниковым стоять у окна, чем с мобильным телефоном — у стен тюрьмы. Это, конечно, шутка, но она мне нравится.

— В вашей жизни было много моментов, когда надо было принимать серьезные решения. Сейчас, оглядываясь назад, как считаете, что-то сделали бы по-другому?

— Думаю, что — да, многое чтобы сделал по-другому в карьере. Наверное, когда я поехал в Америку, думал все-таки не о том. Я был просто рад, что туда поехал. И все. Первые два года в Канзасе я не понимал, почему одни ребята попадают в НХЛ, а я — никак. На то, наверное, были свои причины. Обидно то, что я не приложил максимум усилий, не использовал все свои шансы, чтобы попасть туда. В НХЛ, в самую сильную хоккейную лигу мира. Да, я старался, я играл, но только этого было недостаточно. Я не лез из кожи вон, не тренировался по четыре часа вместо двух, зубами не цеплялся. Нет, такого не было. Вот это я бы изменил. Надо было к той ситуации относиться более серьезно. Но это я понимаю только сейчас.

— А кому-то удалось, кому-то повезло?

— Тем ребятам, которые были рядом со мной, у многих тоже не было особого рвения. У тех же Виктора Козлова или Андрея Назарова, которые вместе со мной начинали в Канзасе. Просто эти ребята оказались более талантливыми. И они потом заиграли в НХЛ. Из Назарова, забивного парня, сделали тафгая, и у него пошло.

— Чем займетесь после завершения карьеры?

— Любой из хоккеистов мечтает остаться в этом виде спорта. В любом качестве — тренер, скаут, менеджер. Но на самом деле — хоккеистов много, а тренеров мало. И работы на всех не хватает. Хотел бы я стать тем же тренером? Не знаю. Надо сперва попробовать. Но думаю, что у меня бы получилось.

"Телеграф.lv"