Карьера
Каменского развивалась стремительно. Едва
достигнув совершеннолетия, Валерий заиграл
за родной «Химик». Оказавшись в звездном
ЦСКА, не стушевался. А спустя некоторое
время весь мир заговорил о великолепной,
завораживающей игре в пас тройки
Каменский — Быков — Хомутов.
Не затерялся он и в НХЛ:
несмотря на наличие в «Колорадо» (а ранее
— «Квебеке») таких монстров, как Сакик,
Сундин, Форсберг, много лет был одним из его
лидеров. Завершать карьеру 37-летний Валерий
приехал домой, в скромный Воскресенск,
где вместе с другим воспитанником местного
хоккея Германом Титовым вытащил со дна
турнирной таблицы свой «Химик», позволив
тому играть на высшем уровне как минимум
сезон. А еще Каменский очень хороший
человек. По крайней мере, так отзываются
о нем бывшие партнеры.
Дважды бриллиантовая
нога
— Воскресенск,
откуда вы родом, — небольшой, скромный
городок. Откуда там столько хоккейных
самородков?
— Был у нас такой — Озеров. Он построил
стадион, ставший одной из главных
достопримечательностей города. Все
мальчишки моего поколения прошли через
хоккейную школу. Спасибо Николаю
Семеновичу Эпштейну и всем начинателям, кто
создал условия для появления хороших
тренеров. В Воскресенске так повелось, что
заканчивавшие карьеру воспитанники
приходили работать с молодежью. Хотя, черт
его знает, может, хоккейная аура есть в этом
городе… (Улыбается.)
— Свой первый
матч за «Химик» помните?
— Как же! С «Динамо» встречались. Мандраж
был жуткий. Понимал, что много времени не
дадут, но шанса ждал. Оказаться на льду с
игроками, на которых во время обучения в
ДЮСШ смотрел как на идолов, было чем-то
непередаваемым. Помню, вышел в тройке с
двумя Сергеями: Одинцовым и Карповым.
— Какие задачи
могли ставиться перед командой, когда год
за годом в чемпионате доминировал ЦСКА?
— Побеждать в каждом матче, подняться как
можно выше в таблице. Такой девиз был у всех.
Естественно, на московские клубы
настраивались по-особому. Это и определяло
класс «Химика».
— И вдруг
через три года вы становитесь армейцем…
— Помню, мы с Александром Черныхом спешили
на тренировку. Ехали из Малаховки, где в
институте учились. На дворе май, время шло к
отпуску. Настрой на отдых. Забегаем во
дворец, а нам с порога: «Вас ждут в
военкомате». Переглянулись с Сашкой,
плечами пожали и поехали. Встретил нас
полковник Овчуков, который работал в ЦСКА: «Завтра
на сбор ЦСКА. С утра быть в Железнодорожном!».
Владимир Филиппович Васильев (тренер «Химика»
1982–1992 годов. — «Спорт») развел руки в
стороны: «Что я, ребята, могу сделать?
Езжайте. Если получится, оставайтесь в ЦСКА».
Утром были в Железнодорожном. После
оформления документов нас повезли в ЦСКА на
присягу. Потом всех выстроили, наказали в
конце июня явиться на тренировки. «Отныне
вы игроки армейской команды», — сказали нам.
— Легендарная
тройка Каменский — Быков — Хомутов —
сиюминутное вдохновение Тихонова или
долгий творческий процесс?
— До меня со Славой и Андреем играл
Александр Герасимов. В 1987 году у него
начались проблемы со спиной, и как раз перед
«Рандеву-87» (серия между сборной СССР и НХЛ.
— «Спорт») с краю попробовали меня. У нас
сразу пошло. Даже не знаю чего тут больше:
стечения обстоятельств или умения Виктора
Васильевича.
— Ту тройку
помнят до сих пор, а защитников, выходивших
с вами, — похуже…
— Они постоянно менялись. Играли Гусаров,
Стариков, Стельнов, царствие ему небесное…
— В 1992 году в
Альбервиле вы могли пополнить коллекцию
золотых олимпийских наград, но…
— В Швеции перед Кубком Канады я сломал две
кости на левой ноге. После операции уехал в
Квебек, который меня уже задрафтовал, на
реабилитацию. Я мог поехать, но не хотел
подводить команду. Не был готов. Пришел в
себя, когда Олимпиада закончилась. В звене
Быкова на моем месте играл Юра Хмылев. Финал
смотрел в Канаде по телевизору. Было
радостно за победу и грустно, что не
праздновал с ними. Но это спорт…
— Из-за ноги не
задался и энхаэловский дебют…
— Со своей «бриллиантовой» ногой я
провалялся шесть месяцев. Шла середина
сезона. Едва восстановился — в пекло. С
корабля на такой бал прыгать тяжело.
Поэтому старт вышел смазанным. Только
втянулся — ломаю другую ногу. Да елки-палки!
Настроение препоганейшее! Спасибо семье,
жене, болельщикам. Поддержали меня, клуб дал
шанс. После таких травм в себя приходишь
тяжело.
— Тренеры «Квебека»
канадский вариант КБХ создать не пробовали?
— Понятия «звено», к которому мы привыкли в
Союзе, в НХЛ того времени не было. Сочетания
всякий раз менялись. Я выходил и с Сакиком, и
с Сундиным, и с Ноланом, и с Майком Риччи.
Грязный Ульф
— Вы один из
немногих наших, кто не тушевался в
энхаэловских драках. Откуда навыки?
— Характер такой — проигрывать не люблю.
— А ваши
взаимоотношения с Ульфом Самуэльссоном как
начались?
— Еще во время чемпионата мира в Берне в 1990
году он мне не понравился. Обыгрываю его, он
колено выставляет. Кулаки в ход пускать не
стал. Зачем? Засадил головой в лоб, он и
сполз. Первооткрывателем стал. До меня
никто до такого не додумывался (смеется). Он
вообще любил коленки свои рекламировать. То
же самое во встрече с «Рейнджерс». Опять я
обыграл, а он в последний момент свое колено.
Хорошо, ногу убрал, иначе без колена остался
бы. Так не угомонился же! После свистка
клюшкой меня по ноге треснул. Ну я и послал
его по-русски… в нокаут. Ульфа вся лига не
переваривала. Защитником он был хорошим, но
грязным, бил исподтишка: то ткнет, то
толкнет. Его стиль, его работа — выводить
ведущих игроков из себя. Каждый делает на
льду, что умеет. Самуэльссон умел это.
— За кружечкой
пива потом не доводилось обсуждать ледовые
перипетии?
— Нет (смеется), не доходило до этого. В
«Рейнджерс» мы пересекались: я только
пришел, а он уходил. Несколько раз катались
вместе, но старое не вспоминали. Игра — одно,
жизнь — другое. К тому же, когда момент
отыгран, остываешь. Ребята о нем нормально
отзывались: адекватный, говорят,
дружелюбный парень.
— Во встречах
«Колорадо» и «Детройта» массовые драки
случались чуть ли не через раз. Доводилось
участвовать?
— То, чем мы занимались, — не драка. По-настоящему
дерутся командные бойцы, когда выходят один
на один и бьются в кровь. А толкаться,
пихаться, обниматься, бороться — это другое.
К тому же в СССР нас делам рукопашным не
учили.
— Зато Патрик
Руа никогда не отказывал себе в этом
удовольствии. Говорят, он вообще человек с
кучей странностей…
— Патрик — парень горячий. Ужасно не любил
проигрывать. Вратари вообще особенные люди.
У них другой настрой на игру. Когда эмоции
перехлестывают, хочется выпустить пар,
который порой приводит к массовому «пожару».
Великий игрок должен уметь все. Руа
разговаривал со штангами, перешагивал
синии и красную линии. У каждого свои
заморочки. Я, например, после хорошего матча
старался перед следующей игрой таким же
образом спланировать день. Сыграешь плохо
— наоборот. Шнурки завязывал с
определенной ноги.
— В магию
чисел верите?
— Ну как сказать… Просто бывают моменты,
что диву даешься. Все главные успехи в
хоккее ко мне пришли, когда на спине был
номер 13. Виктор родился 13 января, Полина — 13
марта. Берешь билет на самолет или в театр —
попадаешь на 13-е место или 13-й ряд. В серии
билета «13» всегда попадается. Квартира
только не 13-я…
— Ваш гол
флоридцу Ванбисбруку до сих считается
одним из красивейших в НХЛ. Можете
вспомнить, как создавался шедевр?
— Гусаров вытянул на себя двух игроков и
отдал мне пас вразрез, когда я оказался
перед воротами. Шайба запуталась в ногах, и
с ходу бросать было неудобно. Думаю: надо
исхитриться, грех упускать момент. Пришла
единственная мысль: бить с разворота промеж
ног. Крутанулся — гол!
— Такие шайбы
— вдохновение или случайность?
— Импровизация. Во время игры ты всегда
думаешь. Хотя к любой задумке нужно
мастерство.
На Каменского денег не
дают
— А в «Амбри-Пиотте»
как оказались? По рекомендации Быкова,
который играл в чемпионате Швецарии?
— Хоккей есть хоккей — выходи и играй.
Зачем рекомендации? После НХЛ ничего не
страшно. Шел локаут, и агент подобрал
вариант. Играл против Славы, хоть и звучит
это непривычно. В Швейцарии я познакомился
с Александром Сергеевичем Якушевым,
который тренировал «Амбри». До сих пор в
Альпах много друзей. Часто зовут в гости.
— Вам не
говорили, что с Якушевым у вас очень похожи
голоса?
— Нет, первый раз слышу (смеется).
— Почему после
«Колорадо» у вас не заладилось?
— Все как-то сумбурно вышло. В клуб надо
вливаться сразу. У меня процесс затянулся.
Опять же — травмы… В «Рейнджерс» я перешел
со сломанной рукой. Хотя, может, просто
команды не мои…
— Почему не
удалось продолжить карьеру в «Эвеланш»?
— Это уже к генеральному менеджеру и
главному тренеру вопрос.
— Наблюдал за
вашей послеколорадской карьерой. С
выходами один на один будто отрезало. Даже
на прощальном матче Фетисова не забили
Бродеру…
— Такие периоды бывают. Ну не идет шайба —
хоть расшибись. Тут главное — руки не
опустить, а работать с утроенной энергией.
Рано или поздно удача вернется.
— А ваш
полуторагодичный перерыв перед
возвращением в «Химик» с чем был связан?
— Устал от хоккея. Морально устал. Много лет
на первых ролях отыграл в «Колорадо», а
потом эта ситуация с «Рейнджерс»… В «Далласе»
с тренером не сошлись, в «Нью-Джерси» — тоже.
Мой стиль им не нравился. Пошел какой-то
психологический надлом. Появились мысли
заканчивать. Нужно было остановиться, все
переосмыслить. Вот и взял этот тайм-аут. А
потом поступило предложение «Химика».
Захотел помочь родной команде остаться в
суперлиге, и своего мы добились.
— После того
как «Химику» финансовые трудности не
позволили выступать в КХЛ, от других клубов
предложений не было?
— Пока нет.
— Неужели под
имя Каменского денег тоже не дают?
— Не-а. В стране кризис. Большие, казалось бы,
непотопляемые компании становятся
банкротами. Тяжело…
— Большинство
энхаэловских ветеранов сейчас занимаются
каким-либо бизнесом. А вы?
— Некоторое время назад купил здание,
сейчас сдаю его в аренду.
— В пору
кризиса какие действия в секторе
недвижимости лучше предпринимать?
— Если есть свободные деньги — самое время
покупать. Надо переждать. Кризис когда-нибудь
кончится. Если свободных денег нет — тогда
не знаю (смеется).
Теперь рыбачу только с
берега
— А с
автомобилями как быть? «Бентли» свой
продали?
— А откуда вы знаете, что у меня «Бентли»? (Смеется.)
— Работа такая…
— Нет, пока не продал. Уже больше полугода
пытаюсь. Накатался, а у людей деньги
закончились… Кризис…
— А как дела у
воскресенской «Волги»?
— Вроде жива. Она у меня стойкая. А вот кто
на ней ездит — даже не знаю…
— В России
часто бываете?
— Обычно каждое лето. В этом году пока не
получилось. Но, может быть, приеду. А так —
на неделю-две выбираюсь за «Газпром»
поиграть. Новый год обычно встречаю дома.
— Как дела у
сына Виктора?
— Учится. Осталось два года. Параллельно
играет за колледж и юниорскую команду Walpole
Express. Старается. Еще чуть-чуть и придется
выбирать: образование или хоккей.
— Как
проводите свободное время?
— Активно. Теперь его много (улыбается). Люблю
поиграть в теннис или с семьей куда-то
выбраться, на природу например. Каждому дню
нужно радоваться и проводить его с пользой.
— На рыбалку
ходить не опасаетесь?
— Нет, конечно. Столько воды с тех пор
утекло. Двенадцать лет мне было, когда я за
тем пескарем потянулся и упал в прорубь. Где-то
минуту бултыхался. Благо друг рядом был,
вытащил. Даже испугаться не успел. Быстро
добежал до дома, мама спиртом растерла,
сделала горячую ванну. С тех пор рыбачу
только с берега.
— Есть книга,
фильм или стихотворение, с которыми вы
ассоциируете себя, свою жизнь?
— Жизнь спортсменов похожа. Пока такой
книги не попадалось. Ее надо просто
написать…
— Не
планируете?
— Надо детей вырастить, потом за мемуары
садиться. Еще есть силы принести пользу
хоккею.
"Спорт день за
днем"
|