буду Быкову по ночам сниться

Радулов лидер команды по голам !! 21

#3 по очкам (42)
#2 +/- (+15)

при этом играет всего по 15 минут, 6-й показатель среди Форвардов

Обязательно поезжайте в Квебек-Сити и спросите, кем был Шура Радулов до чемпионата мира. Нет, вы спросите. И вам скажут, что Радулов был величайшим форвардом в истории хоккея. Он жил в доме лучезарного Патрика Руа, забивал по семь голов за матч, а в свободное время сидел во французском ресторанчике на набережной реки, смотрел на воды Сен-Лоран и наслаждался жульеном. А мимо проезжали машины, и люди кричали, гудя клаксонами и высунувшись из окон по пояс: «Ра-ду! Ра-ду!». О, это было чудесное время! Корреспондент «Советского спорта» прогулялся с форвардом сборной России Александром Радуловым по городу его боевой юности.

ОТ «РАДУ» ПЕСТРИТ В ГЛАЗАХ

Такой народной любви к отдельно взятому хоккеисту я не встречал даже в Вашингтоне, где живет и работает Александр Овечкин. Радулов для Квебек-Сити не просто кумир, а божество. Спускаешься на завтрак в тапочках, мажешь джемом вафлю, листаешь газету – на обложке всенепременно Радулов. «Раду прилетел в Квебек», «Раду не будет играть против Италии», «Раду будет играть против Чехии», «Раду потренировался», «Раду думает…», «Раду говорит…». От этих «Раду» пестрит в глазах и глохнет в ушах, когда Александра показывают на табло «Колизея», он, словно цезарь, машет из ложи рукой, и квебекский люд взрывается от любви и обожания к своему кумиру.

Ни один житель Квебек-Сити вам не объяснит, почему Радулова порой не ставят в состав сборной России. Как это? Все равно что солнце больше не будет вставать на востоке, а Канада перестанет любить хоккей и переключится на презренный соккер. Таксист, который вез меня на стадион, долго пучил глаза и не мог подобрать эпитет для живописания этой нелепой ситуации: «Если Алекс у вас тринадцатый форвард, то кто остальные двенадцать? Если они и вправду сильнее, чем Раду, вы точно выиграете чемпионат мира».

Радулов – мое главное удивление от квебекского турнира. Такой антитезы в хоккее я никогда не видел и, быть может, не увижу. Да вот примеры.

Картина первая. По пути на резервный каток «Колизея» прохожу «фан-фест» – большой павильон, где тусуются болельщики из разных стран, пьют пиво и хлопают кружками по столу под звуки рок-н-ролла, гремящего со сцены. На фронтоне красуется большой плакат, на котором изображены четыре героя чемпионата мира. Два канадца – Рик Нэш, Мартин Сан-Луи, и двое русских – Александр Овечкин и конечно же Александр Радулов.

Внутри здания есть стенд, посвященный юниорской команде «Квебек Рэмпартс». На стенде лежат краги Раду, шлем Раду, гетры Раду. И начертано: «Эти вещи принадлежали величайшей суперзвезде Александру Радулову». Прочитайте фразу еще раз и восхититесь.

Картина вторая. Захожу на резервный каток. Там тренируется сборная России. Радулов катается в желтом свитере – это значит против белорусов он играть не будет. Наши хоккеисты уезжают в раздевалку. Саша идет последним, волоча несколько палок «шашлыка» – огромную груду коньков, нанизанных на клюшки. Раду подзывают канадские журналисты – он рычит, огрызается («Не видите, я занят!»), запрыгивает в автобус и уезжает. Вот и весь разговор. Представить себе, что канадец Сидни Кросби или юный Марио Лемье будет заниматься черновой работой, а потом не попадет в состав – шарики за ролики заедут.

ПАТРИК, КОТОРОГО ЗНАЮТ ВСЕ

– Ну что, сложно было меня вытащить на прогулку? – усмехается Радулов после того, как мои недельные переговоры с божеством провинции Квебек увенчались успехом. – Ты это, извини. Дел было выше крыши. То тренировки, то отдохнуть надо. А вчера я ездил на ужин к Патрику.

…Если вы живете в Квебек-Сити, вам не надо объяснять, кто такой Патрик. В Минске ведь не спрашивают, кто такой батька, а в Питтсбурге не уточняют: «Какой еще Марио?».

– Четыре года назад вы здорово играли за клуб ТХК – в «Советском спорте» о вас даже вышла заметка под заголовком, насколько я помню, «Тверской идол».

– Во-первых, заметка называлась «Тверская икона». Я ее отлично помню, – поправляет меня Радулов. – Во-вторых, давай без церемоний, на ты.

– Давай. Так вот, ты ведь мог оказаться в «Динамо». Но решил уехать в «Квебек»…

– У меня была мечта играть в суперлиге. Но начался локаут. В «Динамо» приехало много звезд – Дацюк, Афиногенов… Я просто не видел себя в составе. И рванул сюда.

В Квебеке меня встречал лично Патрик Руа со всей семьей. Руа – наверное, самый великий вратарь в истории североамериканского хоккея. Когда он завершил карьеру, то стал работать не в НХЛ, а в родном Квебеке, с юниорами. Стал хозяином, генеральным менеджером и тренером местных «Рэмпартс». Возродил в городе интерес к хоккею.

Ведь раньше тут была команда НХЛ – называлась «Квебек Нордикс». Но в 1995 году она переехала в Денвер, сменила имя на «Колорадо Эвеланш». И через год эта «Лавина» выиграла чемпионский титул. Кто знает, останься «Нордикс» в городе подольше, может, Кубок Стэнли носили бы не по улицам Денвера, а по местной Гранд Алле, – задумчиво говорит Радулов.

Его перебивают болельщики, которые скандируют из машин: «Ра-ду! Ра-ду!». Я прошу Сашу попозировать мне рядом с лошадкой и кучером – такие кареты катают туристов по Старому городу. Радулов охотно забирается в повозку. Кучер, до этого дремавший на облучке, не верит своему счастью: на него, как с неба, свалился Раду! Он сует мне визитку в руку и умоляет скинуть фотографии на e-mail. Наверное, теперь эти снимки будут висеть в рамке на самом видном месте в доме…

ЗАМОК НА БЕРЕГУ ОЗЕРА

Не только в Москве можно назначать свидания у памятника Пушкину. В Квебеке, не поверите, он тоже есть. На аллее, напротив парламента вместе с изваяниями Мохатмы Ганди, Уинстона Черчилля и Данте Алигьери (не спрашивайте, почему именно такой набор – понятия не имею).

– Не знал об этом, хотя два года жил в Квебеке, – признался Радулов. – Смотри-ка, тут по-русски написано… «Бюст создан российским скульптором Григорием Потоцким».

Встретив соотечественника, да вдобавок тезку, Саша проводит обряд посвящения – нахлобучивает на кучерявую голову Александра Сергеевича красную кепку с эмблемой ФХР. Все, теперь Пушкин может играть за сборную России!

– Ты любишь его стихи?

– Как же, в школе учил. «У Лукоморья дуб зеленый», – цитирует Радулов. – Но больше всего мне нравятся строчки о зиме… Крутятся в голове… О! «Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный…». Будто про хоккеистов, мы тоже любим поспать.

– Суровые зимы в Квебеке?

– Красивые. Рядом с парламентом заливают огромный круг льда, и люди кружатся на коньках. Гуляешь по Старому городу – будто в рождественскую сказку попадаешь. Старинные дома, припорошенные снегом. Так и ждешь, что из-за угла покажется Санта-Клаус на тройке оленей.

– Когда ты играл за «Рэмпартс», то жил в доме Руа?

– Сначала меня поселили в семью – к Елене и Альберту, у них жили все русские, кто выступал за «Квебек». Они дали мне очень многое, заботились как о родном. Мог бы назвать их мамой с папой, но это другое. Родители у меня все-таки одни.

А потом так получилось, что Елена и Альберт продали свою недвижимость. И Патрик Руа перевез нас троих к себе.

– Большой у него дом?

– Спрашиваешь, старина! – Радулов в восхищении начинает описывать особняк Святого Патрика. – Едешь-едешь, взбираешься на холм и резко спускаешься в долину. Распахиваются резные ворота, проезжаешь еще чуть-чуть и видишь замок на берегу озера. Вот там и живет Руа.

К тому времени Патрик развелся с женой, была у него такая драма в жизни, – продолжает Саша. – Дочка осталась с матерью, а двое сыновей – с отцом. Фрэд и Джонатан – тоже хоккеисты.

– Можно сказать, что ты для Руа – как старший сын?

– Наверное. Вот, например, все хоккеисты во время перерыва на матч «Всех звезд» в НХЛ отправляются в жаркую Флориду или Мексику. А я ездил к Патрику. В последний раз прилетел в Монреаль, не было авиабилетов до Квебека. Так Руа специально послал машину. У него в замке есть специальная комната для меня. Что я делаю у Патрика? Да ничего. Гуляю, сплю, тусуюсь, ем. В общем, живу.

ЧТО ТАКОЕ КАНАДСКИЙ ХОККЕЙ

– Руа для Квебека – большой босс?

– О да! Раньше на матчи «Рэмпартс» ходили по две-три тысячи зрителей. Когда видел такие горстки на 15-тысячном стадионе, то чувствовал себя будто на тренировке. Потом уже к нам начала приезжать команда «Римуски», за которую тогда играл Кросби. Или «Шикутими», наши злейшие враги, с которыми мы постоянно дрались. Мы начали побеждать, народ стал фанатеть от «Рэмпартс». И вот тогда я понял, что такое канадский хоккей. Когда выходишь на лед и полный стадион ревет, подгоняя тебя в атаку… Иногда меня даже потряхивало.

– А какой он педагог? Когда Руа играл в хоккей, то отличался буйным нравом.

– К примеру, в юниорской лиге ты должен соблюдать режим. Ночуй дома, но в 23.00 будь в кровати. Тренер изредка устраивает проверку: звонит тебе – и если не берешь трубку, то все понятно: ты ушел в самоволку. На дискотеку или в бар. Как минимум тебя пропесочат и влепят большой штраф.

Патрик делал по-другому. Узнав об инциденте, он приходил на следующий день в раздевалку: «Так, ребята, сегодня у нас будет очень тяжелая тренировка». Все понимали, что-то случилось, начинали задавать вопросы. Руа с горечью в голосе объявлял: «Один из вас вчера ушел в самоволку. Я хочу, чтобы он сейчас сам признался». И нарушители всегда вставали.

– Слышал, что в будущем сезоне в Монреале собираются поднять свитер Патрика Руа?

– Да, хотят это сделать к столетию «Канадиенс». Все-таки Патрик выиграл с ними два Кубка Стэнли… А я вспоминаю, как в минувшем сезоне в «Квебеке» выводили из обращения мой номер, поднимая его под своды «Колизея». Я как раз приехал с «Нэшвиллом» в Канаду. И Патрик перед игрой с «Оттавой» прислал за мной частный самолет. Я успел сходить на тренировку «Квебека», покатался с бывшими одноклубниками. Мало осталось ребят, с кем я играл…

А перед матчем началась церемония в мою честь. Весь стадион пел: «Ра-ду! Ра-ду!». Я чуть не заревел. Держался до конца, даже когда произносил речь. Пробило на слезы только под трибунами.

– Неужели выигрыш Мемориального кубка в 2006 году – такое большое событие для Квебека?

– А ты как думаешь, если «Рэмпартс» последний раз брал кубок еще в 1971-м, при Ги Лефлере? Когда мы стали чемпионами, то вернулись в Квебек-Сити рано утром. Был хмурый понедельник, шел дождь. Но нас встречала толпа из 25 тысяч человек! Они выстроились вдоль Гранд Алле, приветствовали нас, размахивали флажками. Мы докатили на автомобилях до набережной и сели в пароход – он был в виде машины. И дальше поехали с кубком уже по реке.

– Такое когда-нибудь еще у тебя было?

– Никогда. Это лучшее время в моей жизни.

КОГДА ПРОИГРЫВАЮТ ПАРИ

– Ну а сейчас почему таскаешь коньки после тренировки?

– Это у нас пари такое. Кто меньше всего буллитов забивает, тот тащит коньки и клюшки. Сам виноват, встал в очередь. Не буду в следующий раз играть – очень много инвентаря, – смеется Радулов.

– Я думал, это потому, что ты – самый молодой в сборной. И еще обязан шайбы собирать.

– Не, в сборной России такого правила нет. Я думаю, оно вообще устарело.

– Последний вопрос: какое у тебя любимое место в городе?

– Набережная Сен-Лоран, – подумав, отвечает Саша. – Когда хорошая погода, весной или в начале лета, здорово там погулять. Или сесть на веранде во французском ресторанчике, заказать жульен, кофе…

– Русские любят иногда почувствовать себя французами.

– Да, все французы утонченные, с изысканными манерами, – смеется Радулов. – Но я – обычный русский парень. Просто очень люблю этот город…

Наверное его в Нэшвиль послали он решил послать их.

- Если для Вас нет оправданий поступку Радулова, то какие оправдания у тех, кто долгие годы десятками и сотнями уезжал в НХЛ из Европы, имея действующие контракты?

Я не знаю, как по всей Европе