Нападающий «Атланты» Вячеслав Козлов рассказал о самой памятной шайбе, об адаптации в НХЛ, а также не исключил варианта возвращения в Россию.

«Самый памятная шайба была заброшена «Миннесоте» в товарищеском матче, который проходил в Воскресенске. Я ведь до этого энхаэловцев вживую и не видел никогда. Они казались мне какими-то просто невероятными, огромными людьми из совершенно другого мира. Этим мне матч и запомнился, а вместе с ним и мой гол. Впрочем, нет... Я видел энхаэловцев еще до этого, когда был с одной из юниорских команд в Канаде, лет в 13-14. Нас водили на игру «Монреаля», посадили на самый верх трибун, где билеты были почти бесплатные. Какой был год и с кем играл «Монреаль», не вспомню, но за «Канадиенс» выступал Крис Челиос. Только он и остался в памяти.

Первый гол на профессиональном уровне? В 15 лет я пришел в молодежную команду «Химика». В основном составе мест, естественно, не было. Когда только освободилась позиция в центре, тренер решил меня туда поставить, хотя до этого я всегда играл на краю. Получилась у нас молодежная тройка – Андрей Квартальнов, Рома Оксюта и я. Первую игру я провел в Нижнем Новгороде, это точно. А вот где и как забил первый гол... Нет, забылось... Так же как не припомню и свои голы за сборную. Я там мало играл. Но то, что все же играл, – конечно, престижно и почетно.

Перед тем как уехать в НХЛ, я попал в автомобильную аварию. Это было в 1991 году, сезон у ЦСКА только начался. Врачи и в Москве, и в Воскресенске сделали все, что могли, – спасибо им большое. Но чтобы подстраховаться, я поехал в Детройт проверить здоровье. Это была официальная причина моего отъезда, но честно могу сказать, что я уже знал, что подпишу контракт и останусь в Америке.

Начало было тяжелым – физически я был слабоват, после аварии долго не катался. Набирал форму месяца два. «Детройт» отнесся к этому с пониманием и терпением, не торопил меня с выходом на лед. А свою первую игру за «Ред Уингз» я хорошо помню. Мы играли с «Миннесотой». И как раз в тот день у меня было судебное заседание в Детройте, поскольку ЦСКА пытался меня вернуть обратно.

Я оказался вместе с Сергеем Федоровым. Он пару голов забил, а я с ним пару передач заработал. Потом еще провел матча четыре, и на этом мой первый сезон в НХЛ закончился. Так что свой первый гол я забил уже в следующем году – «Лос-Анджелесу».

Как отмечал первую забитую в НХЛ шайбу? Не до отмечания было. Надо было форму набирать и в основной состав пробиваться. Но сама шайба сохранилась – дома лежит.

Первые пару лет за океаном были не в радость – язык другой, культура, питание. Не очень мне там нравилось, поэтому привыкал долго. С английским тяжело было – разговаривал с помощью Федорова и Володи Константинова. Из-за того, что не был физически готов, половину второго сезона провел в фарм-клубе. Это была хорошая школа – и хоккей подучил, и язык.

Но самой главной школой стал «Детройт» с его русскими игроками. Это был Хоккей с большой буквы, где все дополняли друг друга: Фетисов очень хорошо придерживал и пасовал шайбу, Вовка Константинов жесткий защитник был, но в нужное время тоже подключался, Игорь Ларионов придерживал и находил пасом, а Федоров блестяще катался и бросал на скорости. Там же, в «Детройте», мне довелось играть и с другими прекрасными игроками – и с Айзерманом, и с Коффи, и с Сисарелли.

Какие шайбы могу выделить? Понимаете, я об этом не задумываюсь. Хоккей – командная игра, в которой главное – победа, а не индивидуальный результат. Меня так учили играть в хоккей, это наш – чисто русский – менталитет. А вот в Америке молодые игроки действительно считают: чем больше забьешь, тем лучше. Неправильно это. В хоккее надо играть на партнера. Хотя, может быть, и мне надо больше бросать, но меня уже не перевоспитать.

Пика результативности я достиг в «Атланте», потому что в «Детройте» слишком много звезд. Иногда меня не выпускали, иногда – не доверяли. Когда у тебя ограниченное время на льду, ты можешь набрать ограниченное количество очков. Если выходишь в матче на 10-12 минут, не забьешь 20-30 шайб за сезон. Для того, чтобы набирать очки, нужно постоянно играть в большинстве, иногда и в меньшинстве. В «Атланте» я стал больше играть – вот это и приносит голы с передачами.

А с партнерами мне и здесь в «Атланте» везет. Я играл с Дени Хитли, Марком Саваром, Марианом Госсой. Может, у «Трэшерс» не такой насыщенный звездами состав, но все равно играли и играют очень хорошие хоккеисты. Вот сейчас я с Ковальчуком все время выхожу в большинстве. Разве плохо?

Какая позиция удобнее на льду? Я играл справа до того, как попал в команду мастеров в «Химике», где, как я уже сказал, меня поставили в центр. Только в «Детройте» начал выходить слева, поскольку места справа не было – у Федорова там был Пол Айзеберт. И как-то привык. На старости лет менять что-то сложновато, но если перед началом сезона потренироваться... Это же замечательно, посмотрите, что делает «Вашингтон», когда русские играют вместе. Это совсем другой хоккей! Не просто же так «Кэпиталз» идет на первом месте в нашем дивизионе.

Не планирую ли я вернуться в Россию? Пока этот вариант всерьез не рассматривал, но и не исключаю его. Все будет зависеть от того, как сложатся дела здесь, каким будет состояние здоровья. Я ведь играл в России во время локаута, мне понравилось. Да, сейчас есть кое-какие семейные проблемы, но это все решаемо. В общем, посмотрим.

В НХЛ я провел большую часть карьеры, так что самое важное достижение – выигрыш Кубка Стэнли. Когда я играл в «Детройте», мне многие говорили: «Ты мало играешь, попроси, чтобы тебя обменяли». Вот и судите: если бы тогда переехал – а такие возможности существовали, – может быть, больше забивал бы и очков набирал, как теперь в «Атланте», но не выиграл бы два Кубка Стэнли!»

"Спорт-Экспресс"